— Спасибо. Вы действительно очень помогли.
— Не стоит упоминать об этом. Вы уверены, что не хотите соку?
— Может быть, позже. В данный момент я спешу.
Старик покачал головой вслед ее удаляющейся спине.
— Вот в этом-то вся беда с нынешним народом. Все так спешат. Ты согласен, Большой Парень?
Я снова стал разрываться между желанием вступить в разговор с этим симпатичным стариканом и присматривать дальше за сестричкой. Как всегда, победила верность семье.
— А-а-а… Большой Грызь тоже спешит. Поговорит с маленький человек позже.
— Разумеется. В любое время. Я обычно всегда неподалеку.
Он помахал на прощание, а я помахал в ответ и поспешил вслед за Танандой.
Когда я догнал сестричку, она казалось полностью поглощенной своими мыслями, поэтому я счел самым мудрым хранить молчание, идя рядом с ней. Я полагал, что она продумывает свой следующий шаг… во всяком случае, пока она не заговорила.
— Скажи-ка мне, старший брат, — произнесла она, не глядя на меня. — Что ты думаешь о Банни?
Ну, Мамочка глупых детей не растила. Не требовалось усиленной умственной гимнастики, чтобы понять, что сейчас не самое лучшее время петь хвалы сестричкиной сопернице. И все же, я чувствовал бы себя менее чем правдивым, не говоря уж малость нелояльным, если бы дал ложные показания, когда задан прямой вопрос.
— Э-э… Ну, нельзя отрицать — она привлекательна.
Тананда кивнула, соглашаясь.
—… Полагаю — на дешевый, мелкий вкус, — признала она.
— Конечно, — осторожно сказал я, — у нее есть небольшая слабинка со стремлениями к сверхдостижениям.
— Небольшая слабинка! Корреш, у тебя положительно талант к преуменьшению. Банни одна из самых нахальных сук, каких я знаю.
Меня вдруг очень обрадовало, что я не высказал свою мысль, сравнивая проблему Банни со стремлением к сверхдостижениям с сестричкиной. Я сомневался, что Тананда включала себя в свой список нахальных сук. И все же я хотел прозондировать почву еще по одному пункту.
— Впрочем, на ее поведение может влиять увлечение Скивом.
В ответ на это Тананда врезала рукой по минуемому нами указательному столбу, и тот заметно накренился. Хоть она и не так сильна, как ваш покорный слуга, сестричка все же способна вмазать еще как… особенно, когда взбешена.
— Вот это-то дело и мучает меня, — прорычала она. — Если она думает, будто ей удастся просто провальсировать по левому краю и опутать Скива… то ей удастся сделать это только через мой труп. Мне, в общем-то, не хотелось бы, чтобы дегустаторы жевали мою пищу прежде, чем я прикоснусь к ней. Скажу только одно — ей придется подумать иначе!
Я направил на нее свой долгий невинный взгляд.
— Вот это да, сестричка! — Воскликнул я. — Ты, кажется, ревнуешь. Я и не представлял, что ты сама имеешь какие-то романтические виды на Скива.
Это чуть замедлило ее шаг.
— Ну, на самом-то деле нет. Просто дело в том… прах побери, Корреш, мы помогли вырастить Скива и сделать его тем, кем он стал сегодня. Надо думать, он может найти подругу и получше, чем какую-то шикарную авантюристку из Синдиката.
— А чем именно он стал? Хммм?
Тананда бросила на меня взгляд.
— Не уверена, что поспеваю за твоей мыслью, братец.
— Посмотри как следует на то, что мы вырастили. Скив сейчас один из самых популярных магов-бизнесменов на Базаре. Кого именно он должен, по твоим ожиданиям, выбрать себе в спутницы. Машу? Посудомойку? А может, одну из лоточниц или мошенниц?
— Ну, нет.
Я теперь разошелся. Мы с Танандой редко говорили серьезно, и когда это случалось, то обычно она ругала меня за то или иное неблагоразумение. На этот раз я не собирался дать ей ускользнуть.
— Конечно же, Скив начинает привлекать внимание кое-каких весьма способных охотниц за мужьями. Нравится нам это или нет, но мальчик взрослеет, и другие обязаны это заметить, даже если этого не замечаешь ты. Скажи откровенно, сестричка, если бы ты сегодня впервые встретилась с ним, а не знала его много лет, разве ты не сочла бы его лакомым кусочком?
— Он все равно несколько молод для меня, но я понимаю твой довод… а я не вешаюсь на шею каждому встречному-поперечному.
— С каких это пор? — осведомился я, но очень тихо.
Тананда бросила на меня суровый взгляд, и я подумал, что она меня услышала.
— Послушать тебя, — нахмурилась она, — так можно предположить, что ты за союз Банни-Скив.
— С ней или кем-то вроде нее. Будем смотреть фактам в лицо, сестричка, при его нынешнем образе жизни мальчуган вряд ли свяжется с какой-нибудь милой, верной, но заурядной девушкой… а если и сумеет-таки, то многие из нас вмиг ее проглотят.
Шаг Тананды замедлился почти до остановки.
— Ты имеешь в виду, что пребывание возле нас губит его светскую жизнь? Ты это пытаешься сказать?
Мне захотелось взять ее за плечи и потрясти, но даже самые мягкие мои встряхивания могут оказаться слишком сильными, а я не хочу, чтобы меня арестовали за попытку ограбления. Вместо этого я удовольствовался поворотом к ней с самым строгим выражением лица.
— Слушай, давай обойдемся без сантиментов. Я хочу сказать, что Скив привык к обществу тяжеловесов, и поэтому уютно с ним будет только прекрасной даме покрепче средней. И наоборот, он будет несчастлив с кем-нибудь вроде той же Луанны.
— А чем плоха Луанна?
Я пожал плечами и тронулся дальше, вынуждая Тананду следовать за мной.
— О, она достаточно хорошенькая. Но она — мелкая аферистка и настолько близорукая, что продаст его при первом же намеке на беду. Короче, она будет для него камнем на шее, мешающим ему подняться выше и потенциально способным утянуть на дно. Если уж мы хотим свести паренька с аферисткой, то она должна быть, по крайней мере, крупной аферисткой… вроде, скажем, некой знакомой нам особы, имеющей в качестве приданного Синдикат.
Это, по крайней мере, заставило Тананду рассмеяться, и я понял — мы выдержали бурю.
— Корреш, ты бесподобен! А я-то думала, будто это женщины сосватают, кого только захотят. Раньше я этого никогда не сознавала, но ты, братец, немножко сноб.
— Блаходару фас, — сказал я с наилучшим своим резким акцентом. — Я принимаю это наблюдение с гордостью… учитывая альтернативы. На мой взгляд, все предпочли бы быть снобами, если бы у них действительно существовал какой-нибудь выбор.
— Почему мы останавливаемся?
— Ну, если мы закончили на данную минуту обсуждать будущее мастера Скива, то мы добрались до места, где приступим к делу.
Она посмотрела, куда я показывал, и обнаружила, что мы и впрямь стоим перед заведением сомнительного вида, украшенным выцветшей вывеской, провозглашавшей его «Условным Сроком». Некрашеные окна были выбиты или вообще поломаны, открывая затемненное внутреннее помещение. Здание могло бы показаться заброшенным, если бы определенно не доносившиеся изнутри звуки разговоров и смеха.
Тананда двинулась было вперед, а затем стала как вкопанная.
— Минуточку, братец. Что ты подразумеваешь под этим «мы»?
— Я подумал, что раз уж я здесь, то просто…
— Неверно, — твердо сказала она. — Это все же мое задание, Корреш, и я вполне способна справиться с ним сама.
— О, я не издам ни звука.
— Да ты просто будешь нависать над всеми со своей кривозубой усмешкой и запугивать их, добиваясь содействия мне. Ты можешь подождать здесь, пока я зайду одна. Если ты не возражаешь, то я буду запугивать их сама.
Вот этого-то я и боялся.
— Дело выйдет менее грубым, если зайду и я, — слабо возразил я.
— Да что ты, братец, — подмигнула она мне. — Небольшая доза грубости никогда не мешала. Я думала, ты это знаешь.
Меня обошли с тыла и с флангов, и мне не осталось другого выбора, кроме как прислониться к стене и смотреть, как она, печатая шаг, входит в таверну.
— О, я знаю, сестричка, — вздохнул я. — Уж поверь мне, знаю.
Хоть мне и запретили принимать активное участие в происходящем, я испытывал вполне понятное любопытство и держал одно ухо на макушке, пытаясь разобрать происходящее по его звуковым эффектам. Ждать мне пришлось недолго.
Когда Тананда вошла, замеченный нами ранее гул разговоров внезапно прекратился. Последовало напряженное молчание, а затем раздалось невнятное замечание, вызвавшее резкий взрыв смеха.
Я закрыл глаза.
Случившееся вслед за тем было настолько предопределенным, что могло бы показаться отрепетированным. Я узнал повышенный голос сестрички, задавший вопрос, а в ответ на него снова смех. Затем донесся явный звук ломаемой мебели. Нет, это не совсем верно. На самом деле звук указывал, что мебель разносят в щепки… с размаху быстро и сильно ударив ею по попавшемуся неподвижному предмету… вроде, к примеру, головы.
Выкрики стали теперь громче, в диапазоне от возмущенных до гневных, сопровождаемые боем стекла и другой подобной какофонией. Многолетние пребывание поблизости от Тананды натренировало мой слух, и поэтому я забавлялся, пытаясь составить по звукам список причиненного ущерба. Вот перевернулся столик…. .. еще один стул…. .. зеркало (интересно, как это она не попала по стаканам?)…. .. вот определенно сломалась кость…. .. чья-то голова ударилась о стойку, по-моему, ухом…. .. А вот пошли стаканы…
